Дж. Р. Р. Толкин.
Перевод Павла Иосада.
The Name «Nodens»: Appendix I to «Report on the Еxcavation of the Рrehistoric, Roman and Post-Roman Sites in Lydney Park, Gloucestershire» // Reports of the Research Committee of the Society of Antiquaries of London, No IX. London: Oxford University Press, 1932. P. 132–137. Переиздано в: Tolkien Studies. 2007. Vol. 4. P. 177–183.
Рассматриваемое нами имя встречается в трех [латинских] надписях: CIL.VII 138 [1] d(eo) M(arti?) Nodonti [богу Марсу (?) Нодонту], CIL.VII 139 deo Nudente [богу Нуденту] и CIL VII.140 devo Nodenti... donavit Nodenti... templum {No}dentis [богу Ноденту... подарил Ноденту... храм {Но}дента]. Вероятно, оно также присутствовало в мозаике CIL VII.137. Помимо этих трех надписей – найденных в одном месте и, вероятно, более или менее современных друг другу, – в раннем кельтском материале нет следов такого имени или такой основы1.
Колебание o/u, по-видимому, связано с попытками передать латинскими буквами звук, которого в латинском языке нет. Колебание ont/ent, возможно, следует отнести на счет (правильного) определения кельтского -ont как эквивалента латинского причастного -ent2. Первое колебание позволяет нам с достаточной уверенностью определить качество гласного основы, а значит и более ранние формы слова. Почти наверняка этот гласный был долгим: ō (ū). В исконных кельтских словах ō не было: в прошлом настолько давнем, что язык еще не разделился на несколько ветвей, ō перешло в ā в основах и в ū на конце слов. При этом три древних дифтонга: au (в латинском дает au), eu и ou (в ранней латыни оба дают ou, а позже ū) – слились в некий общий звук, который можно обозначить как ou. В бриттском языке он был похож на ō и потому приравнен в бриттском произношении латинских слов (и в латинском произношении бриттских) к латинскому ō. Таким образом, при записи его наиболее естественно было вначале выбирать именно букву o. Позже, хотя еще до конца римского периода [2], возможно, к 400 г. н. э., этот звук перешел в ū, слившись с бриттским ū (из кельтского oi) и тем звуком, который бритты произносили на месте латинского ū. Именно поэтому позже было бы более естественно записывать этот звук как u. Одна только орфография, однако, не доказывает, что надпись, где встречается Nudente, позднее всех прочих: до завершения указанного перехода, вполне вероятно, существовало колебание при выборе символа. Еще позже этот ū перешел в звук ǖ (где ū [sic! вероятно, ü] обозначает звук, как во французском lune). Именно так звучал в средневековом валлийском u, выступающий на месте кельтских oi (un [один], древнеирландское óin-), ou (tud [народ], галльское touto-) и латинских ō (sul [в dydd Sul ‘воскресенье’, лат. dies Sōlis], Sōlis), ū (pur [чистый], pūrus).
В гойдельском [3] ou, вероятно, превратилось в ō. По крайней мере, именно в таком виде оно выступает в раннедревнеирландском (позже появляется ua). Даже если в гойдельском столь же ранней эпохи, что и наши надписи, уже выступало ō, все равно естественно предположить, что в бриттском языке оно было бы воспринято так же, как и латинское ō, то есть идентифицировано с бриттским ou (который здесь имеет в конечном итоге то же индоевропейское происхождение).
Таким образом, наиболее вероятно, что в этих надписях выступает кельтская основа *noudont- (*noudent-?), снабженная латинскими падежными окончаниями. При этом *noudont- (именительный падеж *noudons > noudōs > noudūs, родительный noudontos, дательный noudonti или noudontai) – ровно та форма, из которой выводится древне- и среднеирландское имя мифологического героя Нуаду (им. п. Núadu (позже Núada), род. п. Núadat, дат. п. Núadait). Это же имя появляется в Mog-Núadat ‘раб (или слуга) Нуаду’, о котором мы поговорим ниже. Та же основа, возможно, выступает в валлийском имени Нид (Nudd), и ср. бретонское nuz в топониме Ker-nuz (по-валлийски было бы *Caer-Nudd).
Нуаду (Аргат-лам (Argat-lám), или «Среброрукий») был королем Туата де Дананн (Túatha dé Danann), насельников Ирландии до сыновей Миля. Несмотря на цветистую неразбериху, наблюдающуюся в средневековых ирландских легендах, Туата де Дананн можно рассматривать как главным образом позднее отражение «в уменьшенном масштабе» древних богов и богинь. Хотя бессмысленно было бы пытаться выделить в деяниях Нуаду что-либо, рассказывающее нам о Ноденте глостерширских силуров [4], по меньшей мере весьма вероятно, что изначально это один и тот же персонаж. Это подтверждается изолированностью данного имени в кельтском материале, самой значимостью Нуаду (и Нодента) и не в последнюю очередь идеальным с историко-фонетической точки зрения соответствием Nōdont- более позднему Nuadat.
Сам по себе приход персонажей из Британии в Ирландию вовсе не является чем-то невозможным. Под подозрение здесь подпадает сам Кухулин (Сетанта). Однако то, что вне Ирландии, где оно главным образом и упоминается, имя Nodons-Nuada фигурирует только в Британии (и то в одном месте на западе острова, но при этом нигде более в кельтских регионах, включая Галлию), привело к более вероятному заключению, будто Нодент – это гойдельский бог3. Предполагалось, что его культ распространился на восток в Британию, – разве что мы готовы допустить, что гойделы достигли Ирландии через Британию и оставили в таковой следы поклонения Ноденту. Возможно, этот же персонаж просматривается в средневековой валлийской фигуре Ллида Ллау Эрейнта («Среброрукого») – непосредственном прообразе короля Лира, – чью дочь Крейдилад (Корделию) похитил после помолвки с Гвитиром ваб Грейдаулом Гвинн ваб Нид – персонаж, связанный с Иным миром4.По всей видимости, в связи с Крейдилад в древности существовала история вечной битвы, которую часто сравнивают со скандинавской легендой о бесконечном сражении Хедина Хьяррандасона и короля Хёгни из-за Хильд, дочери Хёгни, похищенной Хедином [5]. Гвинн ваб Нид и Гвитир должны сражаться из-за Крейдилад каждый первый день мая вплоть до конца света, когда победитель ее получит. Можно предположить, что Ллид (отец) и Гвинн ваб Нид (претендент) в позднем смешении традиций оба восходят к одному «предку». Не приходится сомневаться, что закономерным отражением имени Нуаду-Нодента в валлийском языке было бы именно Nudd. Форма имени отца (Lludd) может быть обусловлена необходимостью аллитерации имени и прозвища. В скандинавской легенде одним из участников вечной битвы становится отец – Хёгни. Однако даже если все сказанное верно и Ллид Ллау Эрейнт связан с Нуаду Аргат-лам, этот факт, конечно, ничего не говорит о том, откуда именно интересующий нас легендарный персонаж появился в Британии.
О Нуаду говорится, что он воевал и с Фир Болг, и с фоморами5. Он потерял руку в первой битве, и королевский трон на семь лет перешел к Бресу, вождю фоморов. Туата де Дананн сделали ему новую руку, которая «двигалась словно живая» [7], – отсюда и его прозвище. На двадцать лет он вернул себе трон, но в конце концов погиб, сражаясь с фоморами.
В ирландской традиции есть и другие Нуаду. Отчасти они могут быть рассеянными отражениями единой мифологической фигуры. Впрочем, это необязательно так: в иных случаях зачастую «божественные» имена сохранялись в более поздние времена как обычные личные.
Был, например, Нуада, сын Тадга, верховный друид Катайра Великого – ирландского короля, упоминаемого во втором эпическом цикле [8], предка героев Оссиана [9]. В этом цикле предположительно рассказывается о событиях II века нашей эры, когда Ноденту, очевидно, в Британии уже поклонялись. Однако эпические скелы – это ненадежные исторические источники. Упоминается также Нуада Дерг (сын Лоэгайре, короля Ирландии), напавший на святого Патрика [10]. «Cóir Anmann» (Irische Texte / Ed. Stokes. Leipzig, 1897. 3 Serie, 2 Heft) – рукопись, относящаяся примерно к 1500 году (среднеирландский период), которая, однако, из лингвистических соображений датируется гораздо более давним временем, нежели палеографически, и вобрала в себя много древних традиций. В ней упоминается семь персонажей по имени Нуада: Нуада Деглам («прекраснорукий»), Нуада Финн Фаль, Нуада Финн Фемин, Нуада Фуллон, Нуада Нухт и Нуада Салфота («долгопятый»), а также сам Нуада Аргетлам. Многие из них, возможно, обязаны своим существованием разрозненным воспоминаниям о едином персонаже. О Нуада Аргетламе говорится: «Сренг мак Сенгхайн отрубил ему правую руку в битве при Маг Туред Кунга, когда Туата де Дананн вторглись в Ирландию. Лекари Туата де Дананн сделали Нуаде серебряную руку, которая делала все, что делают руки».
Нуада Салфота рассматривается как «раб» и знаменитый строитель крепостей. В отдельной истории – по всей видимости, придуманной или измененной, чтобы объяснить имя, значение которого забыто, – рассказывается о происхождении титула Мог Нуадат («слуга Нуаду»), данного герою Эогану, сыну Мог Нейта («слуги Нанта»)6. Сообщается, что прозвище «слуга Нуаду» было дано Эогану за то, что он помог Нуаду-рабу выкопать ров. Однако более вероятно, что изначально это имя обозначало «поклоняющийся Нуаду» (ср. более позднее использование слова gille ‘слуга’ вместе с именами богов или святых, как в фамилиях Гиллис, Гилкрист, Гилфиллан [Gillies, Gilchrist, Gilfillan] и т. д.). Можно отметить, что отец Эогана имел похожее прозвище, которое никак не объясняется. Конечно, куда вероятнее, что в семье героев по наследству передавалось благочестие, а не служение каким-то там слугам.
Таким образом, можно считать по крайней мере вероятным – если не вполне доказанным, – что существовал некий божественный персонаж, в более позднее время представленный в первую очередь Нуаду Среброруким в ирландской традиции. И именно этот Нуаду, чье имя в период с 100 по 300 год нашей эры, вероятно, и в гойдельском, и в бриттском языках (неважно, было оно заимствовано или нет) выглядело как Noudūs, Noudont-, – тот же самый персонаж, что и Nōdont- (и варианты), встречающийся в любопытной и многозначительной изоляции в Британии.
Языковые данные без поддержки других свидетельств обычно не слишком хорошо помогают в том, чтобы вывести из сумерек забытых богов. Однако в случае этого имени его форма способствует решению такой задачи. Суффикс -ont (-ent) в индоевропейских языках хорошо известен: его функция в них во всех главным образом заключается в образовании причастий. Его наличие в данном имени, таким образом, указывает на то, что корень в слове – глагольный.
Можно сделать также следующие (немаловажные) выводы: (а) основа noud- представляет собой отражение более раннего neud-, так как подобные причастия образуются от eu-ступени [11] таких глагольных основ; (b) основа neud-/noud- была индоевропейской или по крайней мере была полностью освоена в языке индоевропейской структуры, когда появилось это имя, – другими словами, оно не является докельтским, независимо от того, был ли таковым сам бог; (c) вероятно, изначально это имя было определением, титулом бога, чье собственное имя утрачено. Не вызывает сомнения, что прилагательные, образованные с помощью этого суффикса, часто становятся существительными. В германских языках данный суффикс стал обычным способом образования имен деятеля (например, готское Nasjand-s ‘Спаситель’). Однако ни боги, ни люди не носят таких адъективных имен в качестве единственного титула, пока соображения табу, излишнее почтение или редкое использование не поспособствуют исчезновению более древнего и менее прозрачного с этимологической точки зрения имени.
Как бы то ни было, форма *noudont-, *neudont-, скорее всего, содержит некогда понятный глагольный корень. И все же кельтские языки – насколько они нам известны – ни в древние времена, ни в средние века не обнаруживают и следа такого глагола.
Однако этот глагол встречается в германских языках. Германские особенности развития гласных и согласных заставляют нас искать в качестве соответствия кельтскому neud-, noud- такие корни, как neut (neot, niut), naut. Найти их легко: это весьма частотное слово с множеством производных. Основа древнескандинавского причастия niótandi в точности соответствует основе *neudont-, формам Nodont- и Nuadat. Конечно, если мы предположим, что в кельтском была основа *neud-, соответствующая германскому neut-, которая не оставила следов в скудном раннем материале, а потом исчезла и в валлийском, и в ирландском, мы не сделаем каких-то беспрецедентных выводов, и наши крайне бедные древнекельтские данные никак тому не противоречат. Две большие соседние ветви, расположенные на северо-западе индоевропейского ареала, имеют существенную общую долю словаря. Это не единственный случай, когда общие свойства одной из этих ветвей объясняют изолированные формы в другой. Кроме того, никакая другая этимология здесь не подходит с точки зрения исторической фонетики7.
Таким образом, германская основа *neut- и ее производные заслуживают подробного рассмотрения в качестве единственных кандидатов. Если имя Нодента вообще можно объяснить с лингвистической точки зрения, то только с их помощью.
В германских языках эта основа крайне частотна. Помимо большого числа производных существительных и прилагательных самых разных значений, во всех главных древнегерманских языках отражается глагол *neutan: готское (ga)niutan, древнеанглийское nēotan, древнесаксонское niotan, древневерхненемецкое niozan (совр. geniessen), древнескандинавское nióta. Во всех этих языках – а значит, возможно, и в прагерманском – обычны вторичные смыслы ‘приобрести, воспользоваться’. Это же значение отражается и в производных словах, и оно же, вероятно, появляется в литовском naudà ‘выгода, собственность’ и латышском nauda ‘деньги’ (помимо Nodens это единственные формы вне германского, которые могут быть этимологически связаны с интересующими нас германскими словами).
Тем не менее, эти значения, вероятно, не являются изначальными. В готском – языке, памятники которого относятся к наиболее раннему времени, зафиксированном в той форме, которую он имел, когда в храм Нодента, возможно, еще приходили люди, – сохраняются ясные признаки более древнего значения. В этом языке слово ga-niutan значит ‘поймать, захватить (например, об охотнике)’. Именно это слово используется в крайне тщательном переводе Писания в отрывке, соответствующем греческому ἵνα αὐτὸν ἀγρεύσωσιν λόγῳ, (Мк 12:13 [в Синодальном переводе: «чтобы уловить Его в слове»]). В том же готском производное существительное nuta означает «рыбак»; оно используется по отношению к святому Петру. Следы этого значения, связанного с охотой и ловлей, вероятно, сохраняются также в прагерманском *naut- (др.-англ. nēat, др.-верх.-нем. nōz, др.-исл. naut) ‘голова скота’. В древнескандинавском слово naut-r означает любую ценную вещь, такую как меч или кольцо. Вероятно, здесь можно сравнить развитие значений английских слов cattle ‘скот’ и chattel ‘движимое имущество’, которые оба происходят от позднелатинского capitāle ‘собственность’. Можно привести много параллелей развитию значений «приобрести, овладеть, пользоваться на правах узуфрукта [12]» из «поймать, принести с охоты»8.
Сами формы в данном германском словообразовательном гнезде, довольно-таки изолированном, ежели отвлечься от слабых связей с кельтскими и балтийскими языками, показывают, что это достаточно древнее «северное» слово: даже если оно не восходит к праиндоевропейскому, оно рано приспособилось к индоевропейской речи и стало демонстрировать все присущие ей чередования гласных. Нет ничего невероятного в предположении, что в кельтском искомое слово также некогда существовало.
Если принять связь Нодента с глаголом *neutan – ничего лучше этимология без поддержки других дисциплин нам не даст, – необходимо теперь в точности проинтерпретировать это имя. Описание Нодента как «морского божества» (Meergottheit)9, как кажется, с лингвистической точки зрения ничем не поддержано, кроме значения слова nuta в готском и вероятной эмендации названия племени Nuithones у Тацита [13] в Nut(h)iones (германское *nutjoniz), что хорошо сочетается с Anglii ‘рыбаки’. Однако это узкое значение «рыбалки», вероятно, вторично. Возможно, оно связано с особенностями жизни на Балтике – как скандинавское производное от того же корня nyt стало значить «молоко» в земле, где на горных пастбищах занимались дойкой скота. Кроме того, если этимология верна, то весьма сомнительно, чтобы Нодент был богом пользовладения, ростовщичества или богатства, или земледелия и скотоводства. Куда более разумным кажется предположить, что в кельтском, как и в древнегерманском, выступал тот же смысл, что и в древнем готском ga-niutan ‘ловить, заманивать в ловушку’. Именовалось это божество «ловцом», «уловителем» или «охотником» в некотором зловещем смысле, или это просто был покровитель охоты, этимология вряд ли может прояснить. Тем не менее показательно, что наиболее заметной отличительной чертой Нуаду была его рука, без которой он терял свою силу. Даже в слабом эхе валлийской легенды о llaw ereint, серебряной руке, мы слышим отзвуки древней славы волшебной руки Нодента Ловца.
1 Nodi (форма родительного падежа) в надписи из Таррагоны дает немного. В Nudi Dumnogeni (IBCh. 509, Селкиркшир), возможно, зафиксирована латинизация более поздней формы того же имени (валлийское Nudd).
2 Это необязательно так. В индоевропейском причастное окончание изначально чередовалось, выступая в разных формах одного и того же слова как -ent, -ont либо -nt. Следы такого чередования встречаются в древнеирландском, и можно, кстати, отметить, что одна форма на -ent встречается выше вместе с кельтским корнем devo [бог]. Все же разумно было бы ожидать, что в этот период развития местных языков фиксированное имя будет иметь фиксированную основу без чередований.
3 Ср.: A. de Jubainville [6], «Les Celtes», p. 33.
4 Mabinogion, Kulhwch and Olwen // Red Book of Hergest, Oxford, 1887. Vol. I. P. 131, 134.
5 «Как Зевс в войне с титанами в греческой мифологии» (д’Арбуа де Жюбенвиль). Об одном особенно унизительном случае заключения Ллида повествуется в сказании «Килхух и Олвен» (стр. 131).
6 Имя «Нант» (Nantos), вероятно, изначально также было теонимом.
7 В любом случае часто происходит так, что имена и фамилии, некогда совершенно прозрачные, через каких-то сто лет перестают быть понятными тем, кто ими пользуется, или по крайней мере становятся неочевидными: таковы фамилии Хантс, Уэббс, Милнерс, Флетчерс, Уокерс, Пиндерс, Краутерс [Hunts, Webbs, Milners, Fletchers, Walkers, Pindars, Crowthers] и другие.
8 Ср. английское gain ‘добыча, выгода’, старофранцузское gaägnier, итальянское guadagnare, др.-верх.-нем. weidenen, которые происходят из германского *waiþ-, откуда также др.-верх.-нем. weida ‘охота, рыбалка, выпас’, др.-сканд. veiðr ‘добыча, улов’. Германское fanhan, fang- ‘хватать руками’; др.-исл. fang ‘захват, рыбалка, груз; также средства’; fengr ‘улов, добыча, приобретение, запасы’; др.-англ. feng ‘захват, добыча’.
9 Falk, Torp, «Wortschatz der Germanischen Spracheinheit» [«Лексика германского языкового единства»].
Эта небольшая заметка была опубликована как Приложение I к «Докладу о раскопках городища доисторического, римского и постримского периодов на территории Лидни-парка в Глостершире» Р. Э. Уилера и Т. В. Уилер (1932).
Автором доклада явился известный английский археолог Роберт Эрик Мортимер Уилер (Robert Eric Mortimer Wheeler, 1890–1976). До Второй мировой войны Уилер был директором Национального музея в Уэльсе и директором Лондонского музея (1926–1944); затем стал начальником управления археологии в Индии (1944–1948) и советником правительства в Пакистане; популяризуя науку археологию, часто выступал по телевизору. Он проводил раскопки в Уэльсе – в Сегонтии (Кайрнарвоне), Бреконе и Кайрлеоне (1926–1927), в Англии – в вышеупомянутом Лидни, в Веруламии (Сент-Олбансе), а также на месте Мейден-касла – форта железного века; он же руководил раскопками укреплений римского периода времен римско-кельтских войн в Станвике, Йоркшир (1951–1952). При содействии Уилера был основан лондонский институт археологии. В 1954–1959 гг. Уилер был президентом Общества антиквариев. Его перу принадлежит ряд важных работ: «Уэльс доисторического и римского периода» («Prehistoric and Roman Wales», 1925), «Мейден-касл, Дорсет» («Maiden Castle, Dorset», 1943), «Рим за пределами имперских границ» («Rome beyond the Imperial Frontiers», 1954), «Цивилизации долины реки Инд» («Civilizations of the Indus Valley and Beyond», 1966) и др.
В докладе Уилера речь идет о раскопках, проводившихся в 1928–1929 годах на месте крепости или небольшого укрепленного городища на холме (площадью 5 акров), основанного в Лидни в I веке до н.э. или незадолго до того. «Вскоре после 364–367 гг. в пределах земляных укреплений был возведен храм, посвященный доселе неизвестному божеству Ноденту, а к храму с его необычной планировкой примыкали гостиница, бани и другие постройки, свидетельствующие о том, что данное культовое сооружение стало важным центром паломничества» (Уилер и Уилер, стр. 1). Имя загадочного божества и анализирует Дж. Р. Р. Толкин в своей заметке-приложении, ссылаясь на ирландские, валлийские и германские источники.
Дж. Р. Р. Толкин досконально исследовал имя «Нодент» и по просьбе Р. Э. Уилера сформулировал свои выводы в небольшой заметке, предположительно, в 1929–1930 гг. Уже имея на руках готовый текст, 2 декабря 1931 года Уилер сообщил Толкину, что доклад о раскопках в Лидни-парке будет опубликован Обществом антиквариев вместе с заметкой, и отправил автору корректуру. К 9 декабря Толкин прислал ответ, поделившись сходными мыслями о возможном происхождении названия «Лидни» [Lydney] от имени «Ллид» [Lludd]. В результате Толкин написал небольшую заметку и на эту тему, откомментировав тот факт, что происхождение названия «Лидни» неясно и отнюдь не проливает света на проблему имени «Нодент» (Лидни, английское поселение, не являлось местом поклонения Ноденту). Однако Толкин предполагал, что, возможно, существовало и доанглийское название этого места, с иным значением. Это примечание в опубликованный вариант доклада не вошло.
1. Corpus Inscriptionum Latinarum (CIL) – полное собрание древних латинских надписей, объединившее в себе все сохранившиеся эпиграфические памятники классической античности, независимо от их размеров и значимости. Инициатором издания явился немецкий ученый Теодор Моммзен (1817–1903); в работе участвовали многие известные эпиграфисты: Г. Дессау, В. Хюбнер, У. Вилькен, Е. Борманн, В. Хенцен, А. фон Домашевский и др. В CIL собраны и упорядочены по географо-хронологическому принципу латинские надписи со всей территории Римской империи (из Африки, Испании, Галлии, Италии, Греции, Дунайских провинций, Сирии, Малой Азии, Египта и др.). Корпус обновляется в каждом последующем переиздании и в приложениях. Первый том, посвященный надписям Римской республики, увидел свет в 1853 году; на данный момент корпус включает 17 томов, в которых содержится около 180 000 надписей. Язык издания – латынь.
2. Концом римского периода в Британии традиционно считается первое десятилетие V века, когда римские легионы покинули Британию.
3. К гойдельской подгруппе кельтских языков относится древнеирландский язык, а также его потомки – современные ирландский, шотландский (гэльский) и мэнский языки. Название «гойдельский» связано с древнеирландским слово Goídel ‘ирландец’, которое, в свою очередь, является, скорее всего, заимствованием из бриттского слова со значением «разбойник» (в современном валлийском — Gwyddel ‘ирландец’).
4. Силуры – кельтское племя, обитавшее в нынешнем Юго-Восточном Уэльсе и соседних районах Англии. На их племенной территории и были найдены обсуждаемые надписи.
5. Эта история рассказывается в «Младшей Эдде» («Язык поэзии» 62), а также в саге о Хедине и Хёгни (называется также «Прядью Сёрли»), сохранившейся в Книге с плоского острова. Историю о Хедине и Хёгни пересказывает также Саксон Грамматик («Gesta Danorum» V. 2). Кроме того, отсылки к этой истории встречаются в древнеисландских кеннингах, в риме о Скиди, драпе о Рагнаре знаменитого скальда Браги Боддасона, в поэтическом руководстве «Háttalykill», а также в древнеанглийских поэмах «Деор» и «Видсид».
6. Анри д’Арбуа де Жюбенвиль (Henry d’Arbois de Jubainville), 1827–1910, – французский языковед и историк. Занимался историей Франции («История герцогов и графов Шампани», т. 1–7, 1859–1869), позднее посвятил себя кельтологии. Основал при Коллеж де Франс (1882) кафедру кельтской филологии, редактировал журнал «Ревю сельтик» («La Revue Celtique»). В издававшемся им «Курсе кельтской литературы» (т. 1–12, 1883–1902) ему принадлежат т. 1 «Введение в изучение кельтской литературы» (1883), т. 7 и 8 «Очерки кельтского права» (1895). Здесь, по всей видимости, цитируется издание: «Les Celtes depuis les temps les plus anciens jusqu’en l’an 100 avant notre ère: étude historique». Paris : A. Fontemoning, 1904 («Кельты с древнейших времен до 100 г. до н.э.: исторический этюд»).
7. Цитата взята из «Cath Maige Tuired» [«Битва при Маг Туйред»], параграф 11 – «Go tarad Díen Cécht an liaigh láim airgid foair co lúth cecai láma» [«Диан Кехт лекарь сделал ему серебряную руку, которая делала движения всех рук»]. В тексте приведен перевод С. Шкунаева: «[Тогда Диан Кехт, врачеватель, приставил ему руку из серебра], что двигалась словно живая».
8. Древнеирландские сказания традиционно делятся на несколько циклов: мифологический, исторический (он же эпический, или королевский) и героический (или ольстерский). Катайр Великий (др.-ирл. Cathair Mór) упоминается в скелах исторического цикла, а также в генеалогиях как король Лейнстера (восточной пятины Ирландии), верховный король Ирландии, правивший в начале II в. н. э. и предок многих лейнстерских королей. Катайр погиб в битве при Муг Аха, победителем из которой вышел Конн Кеткатах (Конн Ста Битв).
9. Древнеирландский герой Ойсин, ставший прототипом Оссиана Джеймса Макферсона, был сыном Финна мак Кумала, чья мать Муирне была дочерью Тадга, сына Нуаду (у Толкина, здесь, вероятно, ошибка). Упоминание о Тадге, сыне Нуаду, друиде Катайра, встречается в стихотворных диншенхас («старине мест») – кратких поэтических произведениях, описывающих происхождение топонимов древней Ирландии (Almu I.21–22: Tadc mac Nuadat <...> drúi Cathair Moir).
10. Эта история пересказана во введении к сборнику законов «Шенхус мор» («Великое предание»). Согласно этому тексту, король Лоэгайре хотел убить кого-либо из людей Патрика, чтобы посмотреть, простит ли он это деяние. Сделать это вызвался Нуада Дерг, сын Ниалла (племянник Лоэгайре, а не сын, как у Толкина). Лоэгайре сделал Нуаду начальником кавалерии, и, когда Патрик со свитой приблизился к землям Лоэгайре, Нуаду метнул копье и убил Одрана, колесничего Патрика. Согласно «Vita Tripartita» (житию св. Патрика), Одран был убит не Нуаду, а королем по имени Файльге Беррайде.
11. В индоевропейском языке существовала система чередований гласных, так называемый аблаут. Эта система была устроена так, что, в частности, корень nud- мог иметь варианты (называемые традиционно «ступенями») neud- и noud-.
12. Узуфрукт в римском праве – право пользования вещью и получения от нее выгоды при условии сохранения целостности вещи.
13. К. Тацит, «О происхождении германцев и местоположении Германии», I.40: «Обитающие за ними [лангобардами] ревдигны, и авионы, и англии, и варины, и эвдосы, и свардоны, и нуитоны защищены реками и лесами» (пер. А. С. Бобовича).
Корнелий Тацит (Cornelius Tacitus), ок. 55 – ок. 117 гг. н. э., – один из крупнейших римских историков. Его трактат «О происхождении германцев и местоположении Германии» («De origine, moribus ac situ Germanorum») является важнейшим источником сведений о германских племенах I века н. э., их обычаях и верованиях.